Бесконечные кордоны и невозможность попасть на показы
78-й Венецианский кинофестиваль оказался самым странным за двадцать последних лет. С одной стороны, он состоялся, и не онлайн, как, скажем, Берлинский, и не был отменен год назад, когда мир накрыла пандемия, подобно Каннскому. Но возникает вопрос: какой в нем прок, если, имея аккредитацию, ты фактически никуда не можешь попасть?
Педро Альмодовар и Пенелопа Крус.
Фото: AP
Кажется, что и сами организаторы признают, что их продуманная до мелочей система дала сбой, и на ходу уже ничего не переиграть. Приглашенные на фестиваль журналисты не имеют возможности забронировать бесплатные билеты на показ конкурсных картин. Спрашивается: а для чего все мы приехали? В теории нам предоставлена возможность аж за 72 часа выбирать фильмы http://litcult.ru/news2.news3/13407 для просмотра, но даже ранним утром, приступая к этой утомительной процедуре, натыкаешься на заполненные залы. Приходится, находясь на сеансах, где пользование телефонами запрещено, тыкать наугад в мобильники в надежде выловить билет на другой показ. А ведь каких невероятных усилий многим из нас стоило добраться до Венеции! Кто-то летел через Стамбул, кто-то — через Словению, придумывал самые хитроумные ходы, чтобы спокойно работать на фестивале. И все это оказалось напрасным. Иногда удается договориться с продюсерами, чтобы посмотреть фильмы по ссылкам, но разве ради этого мы приехали на один из самых важных мировых фестивалей?!
Уже на месте первое, с чем сталкиваешься на пути к прекрасному, это — бесконечные проходы сквозь кордоны. Остров Лидо, где проходит фестиваль, напоминает Берлин былых времен с его чекпойнтами. Становишься в очередь, чтобы пройти через такой пункт, показать содержимое сумки на подступах к фестивальной зоне. А потом, если ты не европеец, не миновать медпункт, где сделают тест, действительный в течение 48 часов. Привезенное из России свидетельство об отсутствии ковида, действующее 72 часа, не зачитывается. Положено 48 — и баста. Сдаешь тест, после которого весь день болит не только нос, но тянет глаз, и ждешь минут десять результата. Став обладателем заветной бумаги с красным штампом, имеешь шанс получить аккредитацию.
Но и она не панацея. На нее здесь почти не смотрят. Главное — предъявить тест, который при входе в кинозал сверяют с содержимым твоего паспорта. То есть, чтобы посмотреть фильм, на который ты с кровью вырвал место, надо соблюсти формальности, что хорошо, с одной стороны, а с другой — не более чем формальность. Зайдя в кинозал, обнаруживаешь свободные места, и не только те, что отделяют тебя от соседа, согласно эпидемиологическим требованиям, а просто незаполненные по непонятным причинам. При этом на сайте мест не найти. И это какая-то ужасная системная ошибка. В пресс-центр идет поток людей со своими жалобами на организацию. Но чем дальше, тем труднее хоть что-то заполучить на показы.
Публика, которая в прежние времена в немалом количестве стекалась к главному фестивальному дворцу, чтобы посмотреть на звезд, теперь такой радости лишена. Зал «Гранде» обнесли конструкцией, напоминающей Берлинскую стену, за которой ничего не видно. За ней отведено небольшое пространство для аккредитованных фотографов — и все. Замкнутая система.
Счастливчики, попавшие на показ новой конкурсной картины «Рука Бога» итальянского режиссера Паоло Соррентино, снявшего такие фильмы, как «Великая красота» и «Молодой папа», говорят, что вопрос с главной наградой решен. В юности Соррентино мечтал стать футболистом, и отец подарил ему абонемент, дающий право на посещение лучших матчей. Когда Соррентино было 14 лет, его родители трагически погибли. Они отправились в горы, а ночью задохнулись из-за утечки газа. А Соррентино остался жив, поскольку отправился на матч команды «Наполи», за которую тогда играл Марадона. Теперь режиссер постоянно говорит о том, что Диего его спас от смерти. Даже получая «Оскар» за «Великую красоту», режиссер благодарил великого футболиста. Свои приветы он ему посылает почти в каждом фильме, выводя персонажей, напоминающих Марадону.
В день открытия фестиваля на звездной дорожке блистали, как всегда, экзотичный Педро Альмодовар и элегантная Пенелопа Крус в роскошном черно-белом платье. Они представляли фильм открытия «Параллельные матери», участвующий также в конкурсе и снятый в фирменном стиле знаменитого испанского кинорежиссера. Приехала на Лидо и американская актриса Кирстен Данст, снявшаяся в «Силе собаки» Джейн Кэмпион, до этого года и на протяжении многих лет остававшаяся единственной женщиной-режиссером, получившей каннскую «Золотую пальмовую ветвь» за фильм «Пианино». В основе нового фильма — одноименный роман Томаса Сэвиджа. На церемонии открытия присутствовала и 76-летняя британская актриса с русскими корнями Хелен Миррен. За выдающиеся заслуги перед кинематографом вручили почетного «Золотого льва» итальянскому актеру и режиссеру Роберто Бениньи. Изабель Юппер держит марку иконы стиля и, как всегда, поразила своей элегантной простотой. Она представляет в программе «Горизонты» французскую картину «Обещания» Томаса Kруитхофа. Подобных ролей у нее было немало, но удивительно, что на протяжении лет она остается такой востребованной актрисой, в то время как коллег давно списали со счетов. Юппер заметно помолодела и слегка изменила свою внешность. Ей свойственны вечная молодость и особенная красота. «Обещания» рассказывают о Франции, которая задыхается от массы социальных проблем, связанных в том числе с большим количеством мигрантов.